Легенда об источнике под Ай-Петри Между Алупкой и Мисхором на берегу горной речки Хаста-баш в давние времена доживали свой век старик со старухой. Хижина их пришла в ветхость, да и не удивительно: ведь старику исполнилось девяносто лет, старухе восемьдесят, а дети их давно разъехались по свету в поисках счастья. Крошечный огород и сад едва-едва давали им скудное пропитание. Почувствовал старик приближение смерти. Мучила его и старуху одна мысль: где взять денег, чтобы устроить приличные похороны? Старик решил собрать последние силы, несколько раз сходить в горы, в лес, набрать там валежника, продать его на базаре в Алупке, купить гроб и все, что нужно для похорон. На следующий день он рано утром опоясался веревкой, заткнул за пояс топор и, тяжело опираясь на кизиловую палку, пошел в горы. Подолгу и часто отдыхал, пока дошел до подножия Ай-Петри, где было много бурелома. Нарубив большую вязанку дров и взвалив ее на спину, кряхтя и спотыкаясь, поплелся вниз. Дошел он до одного из источников, которые дают начало речке Хаста-баш. Солнце было в зените, жара и усталость совершенно обессилили старого человека. Он решил отдохнуть и, сбросив дрова на землю, жадно стал пить. После этого ему очень захотелось спать, и, прислонившись спиной к сосне, старик уснул. Когда он проснулся, то увидел, что солнце ушло на запад — день кончался. Старик забеспокоился и поспешил домой. Легко вскинув на плечи вязанку дров, чуть ли не пританцовывая, быстро начал спускаться с горы, по привычке разговаривая с самим собой: — Мало дров взял дед, очень легкая ноша, надо бы раза в два больше. Между тем старуха, не дождавшись старика, решила пойти в лес на поиски. Увидев человека с вязанкой, она обратилась к нему со словами: — Не встречал ли ты, молодец, в лесу старика? — Да что ты, мать, — ответил ей муж, — от старости ослепла, что ли, своего старого узнавать перестала!— Не смейся надо мной, старой, и ты когда-нибудь таким будешь, и мой муж лет семьдесят назад был таким, как ты. И понял тогда старик, что напился он воды из источника молодости, о котором когда-то говорил ему дед. Старуха, конечно, немедленно захотела напиться той же водицы. Муж объяснил ей, как найти источник, и быстро пошел домой. Он вдруг вспомнил, что много лет уже не чинил плетень вокруг сада и огорода, что сломана калитка и что вообще немало дома дел, которые требуют сильных рук и хозяйского глаза. Увлекшись работой, он не заметил, как наступила ночь. Только тогда вспомнил о старухе. Бегом кинулся в горы. За несколько минут проделал путь, на который утром ушло несколько часов. Но у источника старухи не было. Долго он разыскивал жену. Уже отчаялся найти ее, когда услышал в кустах детский плач. Подняв ребенка, направился домой. Наступил рассвет. Несказанно удивился старик, увидев, что ребенок на его руках укутан в лохмотья старухи. Оказалось, что старуха со свойственной женщинам жадностью к молодости выпила слишком много воды из чудодейственного источника под горой Ай-Петри…
О пещера «Трёх крестов» в Большом каньоне
(Из воспоминаний Владлена ПетровичаГончарова, бывшего начальника Ялтинского горноспасательного отряда, многократного чемпиона СССР по скалолазанию иальпинизму, восходителя на Эверест, известного писателя лирических путеводителей по Тавриде (литературный псевдоним«Авинда»).
Лет двадцать назад в Ялте жил некий любитель древностей, назовём его – Антиквар, которыйсобирал разные старинные предметы, зачастую покупая их у старушек за копейки. Иоднажды он пропал в горах… Жена тут же обратилась в милицию, а работникиорганов к горноспасателям. Начальникгорноспасателей вместе с начальником угрозыска они пришлик Антиквару домой на Поликур. Жена показала тайник, где хранились наиболееценные артефакты. Среди них был обнаружен старинный путеводитель по Крыму ещёцарских времён под редакцией Григория Москвича, а в нём карта Скалистого платои старая записка на французском языке.
Всё это некогда принадлежало полковнику Кексхольмского полка царской армии –Николаю Дряблову. В записке говорилось: «Дорогая Анна! Обстоятельства вынуждаютменя скрыться. Оставляю пакет с картой и книгой. Прошу тщательно сохранить.Если погибну, то знай – в горах я спрятал фамильные драгоценности и золотыемонеты из полковой кассы. Клад лежит в древней пещере в глухом недоступномместе. О пещере никто не знает, её случайно открыл прапорщик Белов, когда мыпрятали клад. Он погиб в перестрелке с красными. Тайну клада ядоверяю тебе. Сейчас больше не на кого положиться, а я могу быть убит. Прилагаюплан расположения пещеры. Если возникнет опасность, то уничтожь бумаги. Оспрятанном кладе знаем только мы вдвоём. Я думаю, что Белая гвардия скоровернётся назад в Россию победительницей. Сохрани тебя Господь. Ухожу непрощаясь. Целую. Твой брат Николай». Книгу со всем содержимым Антиквар купилнепосредственно у дожившей до наших дней сестры погибшего в Гражданскуюполковника Дряблова, и, сделав копию карты, отправился в горы на поиски«сокровища Белой гвардии».
По аварийной тревоге был собран актив горноспасательного отряда – пятнадцать«горных барсов». Оперативный район поиска был разделён на сектора, а командаспасателей на двойки, которые отправились их прочёсывать. Особо пристальноевнимание было уделено Большому Каньону и в частности той его части, чтопримыкает к Бойке, - там, на карте белого полковника был отмечен двойнойкрасный кружок. Туда ушли две двойки и ещё одна с Гончаровым через час послепервых двух. Обе двойки разделились и стали прочёсывать Каньон с двух сторон, -у Яблоневого брода и с Кривого ручья, - здесь через полчаса и пропала втораядвойка спасателей… Двойка начальника спасотряда подошла вскоре к Кривому ручьюи связалась с «Яблоневой», - у них обоих результат поисков был отрицательный,спасатели как в воду канули, а вода в Каньоне неожиданно окрасилась зелёнымцветом…
«Командирская» двойка стала спускаться по ущелью и вот в склоне почти подногами появилась узкая щель, а из неё показалась чья-то рука, поманившаяспасателей. Это были «исчезнувшие» ребята, они находились под каменной плитой,на которой сквозь мох просматривалось изображение трёх крестов. Плита закрывалавход в пещеру, куда, отодвинув её, влезли ребята-спасатели, а через пять минут онастала самопроизвольно закрываться под действием своего веса. Но до конца ей недали закрыться, - один из спасателей успел просунуть в щель руку. Чтобы дать осебе как-то понять, попавшие в ловушку ребята запустили в родник флюоресцин.Теперь всё стало ясно, - и то где пропал Антиквар неделю назад, и то какисчезли ребята-спасатели час тому, и почему вода стала зелёной, и то, чтопещера эта много веков хранит какую-то тайну.
Антиквара обнаружили в глубине пещеры у костра, вокруг было много человеческихкостей. Вода в пещере была, а запас пищи удалось растянуть на неделю. Он такинашёл ларец с драгоценностями белого полковника. Этой пещерой, судя покерамике, пользовались как святилищем ещё тавры, а в средние века неподалёкубыл монастырь, видимо монахи использовали её как схрон от врагов. Теперьзаклятие с Кривого ручья было снято!.(Информация из сайта Общества Святого Феодора Гаврааса)
Предательство
(Историческая зарисовка по легенде В.Х. Кондараки из книги Владлена Авинды " Лучезарная Ялта")
В далекое средневековье пятиглавая Бойка, защищенная крепостными стенами и укреплениями, рвом на узком хребте между Бойкой и яйлой, а также естественными обрывами, представляла собой большой замкнутый удел, состоящий из шести поселений, объединившихся вокруг большого храма Спасителя. Построенный из тяжелых глыб дикарного камня на седловине между горой Сотира и хребтом Курушлюк, где рядом проходила дорога на Южнобережье, храм по своим размерам был самым большим в горах Таврики. Пол его украшала разноцветная «мозаика» из плит местного конгломерата. Перекрытие храма составляли легкие арки и своды из известкового туфа, а крышу покрывали гладкие песчаниковые плиты.
О богатстве и значимости, величии храма Спаса, стоявшего на го:эе Сотира (с греческого «Спаситель»), свидетельствовали не только архитектура, но и дорогая привозная посуда из Малой Азии и Херсонеса, резные надгробия, орнаментированные пифосы. Храм Спаса возглавлял Бойкинский церковно-феодальный удел.
В XV веке турки осадили Бойку, но взять ее не могли: слишком трудными и опасными для них стали скальные обрывы и крепостные стены. Осада Бойки длилась очень долго, и все это время Прокопия терзала мысль о его водяной мельнице, устроенной на горной речке: «Нашли мельницу турки? Разрушили они ее или нет? Работают ли жернова? Может, стоит выбраться через потайную калитку и сбегать посмотреть?»
Мельница Прокопия стояла за Соколиной горой, вдали от крепостной стены, закрывающей Бойку. Это была хорошо оборудованная мельница, скрытая среди каменных глыб на горном потоке. Сторожем и смотрителем на ней был старый и немой грек Каликус. «Жив ли старик? Выдал ли он потайные подвалы с зерном и мукой?» — думал Прокопий.
Наступление на Бойку турки вели с другой стороны, куда по хорс.шей дороге подходила их конница. Они поднимались на Махульдурский перевал, пытаясь с ходу взять цитадель Бойки — храм Спаса. Но вновь и вновь терпели поражение. Сейчас они оставили свои яростные атаки, где теряли много смелых янычаров, и осадили Бойку сторожевыми постами, внимательно просматривая и блокируя все дороги и тропы, ведущие к ней. Правда, в горной местности, где стояла мельница, турок появлялось очень мало. Прокопий с высоты Соколиной скалы внимательно просматривал округу близ мельницы. Начальник охраны крепостной стены Николае дал ему подзорную трубу, купленную у генуэзских моряков. Прокопий весь день вел наблюдение, но ничего подозрительного не заметил. Наоборот, в окуляр подзорной трубы он увидел сгорбленный силуэт хромого грека, мелькнувший возле реки, на которой стояла мельница. Каменные глыбы у мельницы прикрывали ветви деревьев и вечнозеленый плющ, так что с высоты Соколиной скалы ее нельзя было увидеть. «А может, ночью тайно проскользнуть к мельнице и осмотреть ее?» — подумал Прокопий. Калитку в крепости, скрытно сделанную в фундаменте стены, ему давно показал Николае. «Сегодня ночью так и сделаю, схожу к мельнице. Кажется, вокруг тихо, и турки успокоились, решив, что Бойку им не взять. Скоро польют дожди и паводок может наделать беды — поломать плотину, ведь старый Каликус один не сможет поднять задвижку, и вода сломает все на своем пути. И потом, какой я хозяин, если не осмотрю и не проверю свое добро!» — так думал и мучился Прокопий.
Осенняя ночь дышала грозой, блистая лазурными сполохами. «Будет ливень, и я проскользну незамеченным, посмотрю только на мельницу и вернусь обратно!» — наконец решился Прокопий. Жена проводила его и закрыла за ним железную калитку.
— Жди меня. Когда вернусь, постучу пять раз, и ты откроешь з.»сов, только не сиди у стены, а то ночная стража тебя увидит. Часа в четыре утра подходи к калитке и слушай мой стук! — наказал ей Прокопий.
Гроза приближалась, влажно и кисловато-горько пахло осенней листвой. Прокопий осторожно ступал рядом с тропинкой, пристально всматриваясь в каждый куст и дерево. Темный лес был пуст и тих, Прокопий осмелел и быстрее зашагал, но бдительности не терял. Гроза накатывалась чернотой и дождевым шумом. «Хорошо — буду невидим и неслышим, « — решил Прокопий. У мельницы он появился в одно время с хлынувшим ливнем. «Жив ли Каликус? — подумал Прокопий. — Надо посмотреть в сторожке». Хромоногий Каликус был там — сидел у стола с горевшим светильником и ел пшеничную лепешку. Схватили Прокопия на пороге сторожки. Турок в засаде оказалось очень много.
— Ты хозяин мельницы?
—Да.
— Как ты вышел с Бойки?
Прокопий молчал. Допрашивал его маленький толстенький турок с лоснящимся лунообразным лицом и черными дугами бровей. Привели немого Каликуса и пропустили ему руки под вращающиеся жернова. Каликус даже не мычал от боли, только кровавой пеной пузырился его рот. Потом ему переломали ноги, и тогда Прокопий рассказал о железной калитке. Турки тут хе приказали вести их к калитке. Торопливо зашагали по скользкой тропе.
Прокопий постучал пять раз, и жена отодвинула засов. Десять вокнов проскользнули за крепостную стену, остальные остались у потайной калитки. Жене, закричавшей от испуга при виде турок, тут же вспороли живот кривым ножом.
— Веди нас к храму! — приказал луна-турок. Прокопия мучила жажда, все нутро горело от страха перед пытками. Он быстро зашагал на перевал к храму Спаса. Турки темными тенями скользили за ним. Дождь прекратился, и умытая луна улыбалась со светлеющего неба. Храм Спаса был взят быстро и бесшумно, сонных стражников и монахов турки перерезали быстро. И тут же над храмом Спаса взвилось зеленое знамя ислама. Защитников крепостных стен Бойки охватили паника и отчаяние.
Умирал Прокопий у храма, где турки распяли его возле векового дуб а. Луна-турок ножом полоснул два раза по рту Прокопия, наградив кровавым знаком предателя.
Кизил - Шайтанова ягода (легенда)
Когда Аллах сотворил мир и, сделав эту очень ответственную работу, лег отдыхать, на земле настала блаженная весна. Зазеленели деревья, начали распускаться почки, появились цветы.
Тогда потянулось к райским цветущим садам все живое и поднялся большой шум. Тот хватает одно, тот тянет другое, ссорятся между собой, ругаются. Одним словом – никакого порядка нет.
Не выдержал Аллах, поднялся со своего ложа, где он отдыхал, и стал наводить порядок. Первым долгом позвал он всех к себе и сказал так:
- Неразумные дети мои! Вы перепортите все сады. Повелеваю каждому из вас выбрать себе какое-нибудь одно растение, чтобы потом только им и пользоваться. Подумайте хорошенько, подходите ко мне и просите.
Что здесь было после слов Аллаха! Всякая тварь засуетилась, заволновалась, как бы не прогадать. Тот просит вишню, тот яблоко, тот персик, тот абрикос.
Пошел к Аллаху и Шайтан.
- И ты здесь? - спросил Аллах.
- И я здесь. – ответил нечистый, скосив хитрый глаз.
- Подумал?
- Подумал.
- И что же ты выбрал?
- Кизил
- Кизил? Почему кизил?
- Так, - не хотел сказать правду Шайтан.
- Хорошо, бери кизил, - решил Аллах.
Весело запрыгал Шайтан, завилял хвостом от радости. Еще бы, он так ловко обхитрил всех, выпросил для себя кизил. Кизил первый зацвел, значит раньше других растений даст урожай. А первая ягода – самая дорогая. Повезет он свой кизил на базар, продаст втридорога, денег много загребет. Богаче всех будет Шайтан!
Настало лето, начали созревать плоды – вишня и черешня, яблоки и груши, персики и абрикосы. А кизил все не зрел, по прежнему оставался зеленым и твердым.
Сидит Шайтан под деревом, злится:
- Да созревай скорее, шайтанова ягода!
Не зреет кизил. Тогда стал Шайтан дуть на ягоды, и сделались они красными-красными, словно пламя. Но, как и раньше, они были твердыми и кислыми.
- Ну, как твой кизил? – спрашивали Шайтана люди.
- Гадость, а не ягода, берите ее лучше себе, - ответил Шайтан и плюнул я досады, аж кизил почернел.
Поздней осенью, когда урожай в садах был уже убран, люди пришли в лес по кизил. Собирая черные, но сладкие, вкусные ягоды, они посмеивались над Шайтаном:
- Просчитался Шайтан!
- Маху дал Шайтан!
- Сам себя перехитрил Шайтан!
А Шайтан тем временем бесился от злости и думал, как бы отомстить людям, чтобы они запомнили этот кизил раз и навсегда. И придумал.
На следующую осень Шайтан сделал так, что кизила уродилось вдвое больше. И чтобы он созрел, потребовалось вдвое больше солнечного тепла.
Обрадовались люди большому урожаю кизила, не подозревая, что это проделки Шайтана.
А солнце, истощившись за лето, не смогло уже послать на землю достаточно тепла. И наступила такая суровая зима, что позамерзали сады, а люди чуть живые остались.
С тех пор существует примета: если большой урожай на кизил – быть холодной зиме.
см. Также самую знаменитую легенду Крыма "О золотой колыбели"
